26 декабря в возрасте 68 лет в своем доме в Бостоне умер Станислав Баранчак – известнейший польский поэт и переводчик, теоретик литературы. В польской поэзии Баранчак дебютировал книгой стихов «Корректура лица» в 1968 г. В 1973 получил степень доктора филологии. Через два года подписал Письмо 59-ти (обращение польских интеллектуалов, в котором они протестовали против изменений к конституции, усиливающих роль коммунистической Польской объединённой рабочей партии и укрепляющих союз с СССР). Вошел в Комитет защиты рабочих, из-за чего в 1977 был отстранен от преподавания и уволен из университета. Был активным участником правозащитного движения. Преподавал в т.н. летучих университетах ва Познани и Кракове, был членом «Солидарности». С 1981, после введения в Польше военного положения, жил и работал за рубежом. Преподавал в Гарварде. Был одним из основателей парижского литературного журнала Zeszyty Literackie, в 1986-1990 гг. был главным редактором ежеквартального журнала The Polish Review в Нью-Йорке.
«Настоящий польский интеллектуaл» - так вспоминает Баранчака Стефан Хвин – писатель и литературный критик. Он говорит, что с ушедшим поэтом в беседах затрагивались исключительно серьезные темы:
Всегда сосредоточенный внутри себя, с огоньком иронии в глазах, внимательно наблюдающий за тем, что вокруг, остроумный, критичный. Ему не свойственны были приступы спонтанности. Когда ты общался с ним, всегда оставалось ощущение, что говоришь о важных вещах.
Станислав Баранчак был создателем и крупнейшим представителем т.н. Новой волны в польской поэзии 1960-х годов, которая занимала изобличающую позицию в отношении языка пропаганды.
Именно в этом качестве необходимо запомнить ушедшего поэта, считает профессор Варшавского университета Анджей Зеневич:
Мы должны запомнить Баранчака как того, кто дал особый тип стиха Новой волны. Такого стиха, который с одной стороны был ливнгвистическим, авангардистским, а с другой стороны – очень впечатлительно относящимся к политической реальности, новоязу.
Но заслуги Баранчака не заканчиваются его достижениями в области поэзии, он также занимался переводами, в том числе с русского, английского и литовского языков, литературной критикой, теорией и историей литературы. Зеневич считает, что мир потерял
критика литературы, историка литературы, прекрасного переводчика, многолетнего преподавателя в Гарварде, политического эмигранта, а поэтому одну из фигур важных для парадигмы 19-20 веков.
Тадеуш Нычек, литературный критик и друг Баранчака, говорит, что нас покинул крупнейший переводчик поэзии в XX веке и талантливейший поэт.
Автор переводов - не только серьезной, но и шуточной поэзии. Но наиболее необыкновенным в нем было то, что, когда Станислав дебютировал, то все его стихотворения были весомыми текстами. Он дебютировал как зрелый поэт. Я думаю, что каждый его текст важен, и каждый склоняет к размышлениям, переживаниям, пониманию.
Профессор Влодзимеж Болецкий из Польской Академии наук говорит, что признание поэта одним из культовых авторов польской литературы может сравниться с Нобелевской премией:
Станислав Баранчак был лауреатом важнейших польских и заграничных премий, также в США был награжден за переводы. Я думаю, что та позиция, которую он получил в культуре – это награда, перед лицом которой теоретически меркнет даже Нобелевская премия.
Вспоминают друзья и коллеги Баранчака и о том, каким человеком он был. Адам Загаевский, известный польский поэт и друг Баранчака, сравнивает ушедшего поэта, страдавшего многие годы болезнью Паркинсона, с ветхозаветным Иовом:
Я запомню его как прекрасного поэта, эссеиста, переводчика, необычайно остроумного человека, эрудита и человека позитивного, который любил жизнь. И то, что жизнь так сильно его наказала многолетней болезнью, пыткой болезнью, делает его жизнь историей Иова.
Тадеуш Нычек, вспоминая о литературных заслугах Баранчака, отмечает, что наиболее болезненным является осознание факта, что встреча с поэтом уже невозможна:
Я говорю про человека. Это сейчас наиболее болезненно. Потому что то, что он написал, это останется, это одна из самых важных частей нашей литературы, не только послевоенной. Но его с нами уже нет, и это больно – что мы уже не увидимся, не поговорим.
Можно сказать, что Станислав Баранчак стал значимым для поляков поэтом, его творчество сформировало целое поколение польских интеллектуалов. «Это огромная потеря», - отмечает Йоанна Шведовская из Литературной редакции Второй программы Польского радио.
Для поколения польской интеллигенции второй половины XX века он был очень важной фигурой. Без него наша теперешняя жизнь и поэзия в XXI веке не выглядели бы так, как сейчас. Он был голосом польской интеллигенции, польской свободы, голосом польской поэзии.
Если книги, то которые унесешь в памяти,//Если планы, то такие, о которых можно забыть//когда когда надо будет вновь перебираться//на иную улицу, континент, исторический этап или свет, - написал Станислав Баранчак в одном из своих текстов. Это и другие стихотворения поэта сотни поляков разного возраста опубликовали 26 декабря, в день его смерти, в социальных сетях. Если после смерти поэта в памяти читателей остаются тексты, это, наверное, является самым большим его достижением.
Маша Макарова